Ходатайство стороны защиты о назначении по уголовному делу № 16348054 дополнительной комплексной судебно-медицинской экспертизы; ходатайство защиты о прекращении уголовного дела.
Защитой внимательно изучены следующие краеугольные доказательства по уголовному делу: заключение комплексной судебно-медицинской экспертизы № 221.16 от 12.01.2017 г.; и заключение дополнительной комплексной судебно-медицинской экспертизы № 069.17 от 27.04.2017 г. Материалами дела установлено, что смерть Бирючинских А.С. наступила от внутричерепной травмы, осложнившейся отеком, сдавлением и дислокацией головного мозга и его ствола. По результатам изучения указанных доказательств, прихожу к выводу о необходимости заявления ходатайства о назначении дополнительно судебно-медицинской экспертизы с постановкой дополнительных вопросов со стороны защиты, ввиду возникновения новых вопросов в отношении ранее исследованных обстоятельств уголовного дела.
Правовые основания для заявления ходатайства: В силу ст. 207 УПК при недостаточной ясности или полноте заключения эксперта, а также при возникновении новых вопросов в отношении ранее исследованных обстоятельств уголовного дела может быть назначена дополнительная судебная экспертиза, производство которой поручается тому же или другому эксперту; в случаях возникновения сомнений в обоснованности заключения эксперта или наличия противоречий в выводах эксперта или экспертов по тем же вопросам может быть назначена повторная экспертиза, производство которой поручается другому эксперту.
Дополнительная и повторная судебные экспертизы назначаются и производятся в соответствии со ст.ст. 195 — 205 УПК. Согласно ч. 1 ст. 198 УПК подозреваемый (обвиняемый) вправе ходатайствовать о внесении в постановление о назначении судебной экспертизы дополнительных вопросов эксперту. Указанному праву подозреваемого (обвиняемого) корреспондирует обязанность следователя внести в постановление о назначении судебной экспертизы дополнительные вопросы эксперту со стороны защиты. В силу ст. 5 УК РФ (принцип вины) лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные действия (бездействие) и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина; объективное вменение, то есть уголовная ответственность за невиновное причинение вреда, не допускается. Положение о принципе вины заложено и в статье 49 Конституции Российской федерации.
Так, каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана и установлена вступившим в законную силу приговором суда. При этом обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность, а все неустранимые сомнения толкуются в пользу обвиняемого (презумпция невиновности). В соответствии с частью 1 ст. 88 УПК каждое доказательство подлежит оценке с точки зрения относимости, допустимости, достоверности, а все собранные доказательства в совокупности – достаточности для разрешения уголовного дела. Защита считает, что вина К. в совершении преступлений, предусмотренных ч. 4 ст. 111 УК РФ или ч. 1 ст. 109 УК РФ, не доказана. Такая уголовно-правовая квалификация его действия в данном деле может быть основана только на предположении, что запрещено уголовно-процессуальным законом. В соответствии с ч. 1 ст. 27 УПК Уголовное преследование в отношении подозреваемого или обвиняемого прекращается в случае прекращения уголовного дела по основаниям, предусмотренным п.п. 1 — 6 ч. 1 ст. 24 УПК. Согласно п. 5) ч. 1 ст. 24 УПК уголовное дело не может быть возбуждено, а возбужденное уголовное дело подлежит прекращению в случае отсутствия заявления потерпевшего, если уголовное дело может быть возбуждено не иначе как по его заявлению, за исключением случаев, предусмотренных ч. 4 ст. 20 УПК.
Исключения, установленные ч. 4 ст. 20 УПК, к этому случаю не применимы, т.к. в соответствии с постановлением о возбуждении уголовного дела от 14.10.2016 г. уголовное дело было возбуждено по факту совершения преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 111 УК РФ. Прихожу к выводу, что вменяемое К. действие, с учётом занятой им по делу правовой позиции и заключением экспертов, охватываются диспозицией ст. 116 УК РФ. Полагаю, что вменяемое К. действие, в итоге, необходимо квалифицировать по ст. 116 УК РФ по следующим юридическим основаниям. Дело в том, что в соответствии с заключением дополнительной комплексной судебно-медицинской экспертизы № 069.17 от 27.04.2017 г. экспертами, преимущественно со слов свидетеля Гукова М.Н., установлен следующий механизм повреждений Бирючинских А.С.: «неоднократное падение из вертикального положения с последующими соударениями головой (задними отделами теменной области справа и прилежащими отделами затылочной области) с ограниченной уплощенной поверхностью, ограниченной ребрами (поперечной перекладиной металлической конструкции), а также лобной и теменной областями головы слева о преобладающую, плоскую поверхность (деревянную коробку дверного проёма); соударение лобной и теменной областями головы о твёрдую преобладающую, плоскую поверхность (стену)» – стр. 13 заключения № 069.17 от 27.04.2017 г.
Следует отметить, на странице 13 заключения № 069.17 от 27.04.2017 г. зафиксировано следующее: «эксперты комиссии обращают внимание, что представленные материалы (фотографии и текст) не могут в полной мере передать динамику событий и полноценно оценить отраженный в них механизм». Мотивировочной частью заключения комплексной судебно-медицинской экспертизы № 221.16 от 12.01.2017 г. установлено: «… В настоящее время в судебной медицине отсутствуют научно обоснованные критерии, объективно отражающие морфологические аспекты влияния каждого из вышеперечисленных факторов, а тем более их совокупности.
Влияние всех вышеперечисленных факторов на особенности посттравматического реактивного процесса и неоднотипность морфологических характеристик повреждений позволяют установить давность причинения повреждений в области головы весьма приблизительно, в широком временном промежутке; каждое из трёх ударных воздействий обладало силой, достаточной для причинения внутричерепных повреждений (головного мозга и его оболочек), повлекших наступление смерти, однако последние не несут в себе признаков, по которым можно было бы установить, от какого именно от трёх указанных воздействий образовались внутричерепные повреждения…» (см. стр. заключения № 17 экспертизы № 221.16 от 12.01.2017 г.).
Особо тяжкое подозрение в совершении преступления, а именно в ч. 4 ст. 111 УК РФ, либо возможная уголовно-правовая квалификация по ч. ст. 109 УК РФ (неосторожное убийство), весьма сомнительны, назвать их законными, обоснованными и имеющими судебную перспективу, по мнению защиты, маловероятно, по следующим причинам, изложенным в заключение судебно-медицинской экспертизы № 221.16 от 12.01.2017 г.: «Невозможность установить точную давность образования повреждений головного мозга и его оболочек, повлекших наступление смерти, влечёт за собой невозможность категоричного ответа на вопрос, образовались ли они в момент описываемых событий, в результате которых были причинены повреждения костей черепа, соответствующие III зоне травматизации, либо до этого, когда были причинены остальные повреждения костей черепа; эксперты могут лишь констатировать, что каждое из трёх травматических воздействий (в том числе и описываемое К и Ряпаловым Я.В. падение и соударение головой, в результате которых образовались повреждения костей черепа, обладали достаточной силой для образования всего комплекса повреждений головного мозга и его оболочек, явившихся причиной смерти (см. стр. заключения № 19).
Дополнительное соображение по вопросу о возможной квалификации следствием действия К. по ч. 1 ст. 109 УК РФ: это преступление отличается от убийства лишь формой вины; неосторожно убить можно только сразу, в этот же момент, то есть поздним вечером 30.08.2016 г., тем более, что в соответствии с выводом экспертного заключения № 069.17 от 27.04.2017 г., со времени наступления смерти гражданина Бирючинских А.С. до времени регистрации трупных явлений в морге мог пройти промежуток времени, приблизительно составляющий около 16-24 часов (при допущении некоторого возможного отклонения указанной давности от фактической). Для квалификации содеянного по ст. 109 УК РФ и отграничения неосторожного причинения смерти от иных преступлений важно установить, что смерть потерпевшего наступила именно в результате неосторожных действий, которые объективно не были направлены на лишение жизни или причинение серьезного вреда здоровью, что устанавливается исходя из орудий и средств совершения преступления, характера и локализации ранений, взаимоотношений виновного и потерпевшего и иных обстоятельств дела. К. не предвидел, что в результате его деяния может наступить смерть потерпевшего, и по обстоятельствам дела самонадеянно не собирался рассчитывать на её предотвращение.
Он не предвидел возможности наступления смерти, и по обстоятельствам дела не должен был и не мог предвидеть. От неосторожного причинения смерти следует отличать казус – невиновное причинение вреда, когда лицо не предвидело, не должно было и не могло предвидеть возможности наступления последствий в виде смерти, что на самом деле и произошло в деле К. В силу ч. 1 ст. 28 УК РФ (невиновное причинение вреда) деяние признается совершенным невиновно, если лицо, его совершившее, не осознавало и по обстоятельствам дела не могло осознавать общественной опасности своих действий (бездействия) либо не предвидело возможности наступления общественно опасных последствий и по обстоятельствам дела не должно было или не могло их предвидеть. Признание обвиняемым своей вины в совершении преступления может быть положено в основу обвинения лишь при подтверждении его виновности совокупностью имеющихся по уголовному делу доказательств (ч. 2 ст. 77 УПК РФ). Исходя из показаний К., данных им в качестве подозреваемого от 23.05.2017 г. (в какую область лица я ударил Бирючинских С.А., я точно не помню) и обстоятельств дела, его умысел был направлен на совершение преступления, предусмотренного ст. 116 УК РФ, то есть на насильственное действие, причинившее Бирючинских С.А. физическую боль, но не повлекшее последствий, указанных в статье 115 УК РФ, совершенное из хулиганских побуждений.
В протоколе допроса К. в качестве подозреваемого от 23.05.2017 г. следствием не выяснялся вопрос о том, каким образом он мог видеть, что потерпевший ударился головой о тротуарную плитку, если К. находился прямо сверху, а не внизу и с боку на уровне тротуарной плитки по отношению к голове потерпевшего. Аналогичным образом, этот вопрос не выяснялся и в ходе допроса в качестве свидетеля гражданина Ряпалова Я.В., т.к. материалами дела доказано, что он находился сверху сбоку на расстоянии 5-7 метров от потерпевшего, а не внизу с боку на уровне тротуарной плитки по отношению к голове потерпевшего, имея возможность видеть момент соударения. Давая показания в качестве подозреваемого, К. показал, что это (не уточняя конкретно, что именно это) произошло по неосторожности. Сторона защиты считает, что в этой части показания даны подозреваемым с целью избежать уголовной ответственности за совершение умышленного преступления, предусмотренного ст. 116 УК РФ, вину в котором он намерен признать в случае предъявления ему обвинения. Именно такой объём подозрения он имел в виду в своих показаниях. В своих показаниях в К. вину признал частично, протокольно и детально не уточнив, в чём именно состоит признание им своей вины, и в какой части.
Протоколы допроса К. в качестве свидетеля и проверки его показаний в этом качестве, не могут быть признаны допустимыми доказательствами по уголовному делу, т.к. находясь под фактическим подозрением, он был допрошен в качестве свидетеля с предупреждением об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний; без обеспечения его защитником при производстве следственных действий, и гарантий реализации его права на защиту; без разъяснения ему прав подозреваемого. Поэтому, одновременно, защита просит признать данные протоколы следственных действий недопустимыми доказательствами, полученными с нарушением требований уголовно-процессуального законодательства.
Таким образом, в деле К имеются обоснованные сомнения в его виновности в совершении преступлений, предусмотренных ч. 4 ст. 111 УК РФ или ч. 1 ст. 109 УК РФ. При таких обстоятельствах, на взгляд защитника, уголовное преследование в отношении Карпенко К.А., как не имеющее судебной перспективы, целесообразно прекратить, т.к. в силу ч. 4 ст. 302 УПК обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и постановляется лишь при условии, что в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления подтверждена совокупностью исследованных судом доказательств. руководствуясь ст.ст. 49, 53, 195, 198, 207 УПК РФ, прошу:
- Назначить по уголовному делу дополнительную комплексную судебно-медицинскую экспертизу, производство которой поручить экспертам БУЗ ВО «Воронежское областное бюро судебно-медицинской экспертизы» (адрес: 394068, г. Воронеж, ул. Ипподромная, д. 18 а), с привлечением в состав комиссии экспертов следующих специальностей: врача-нейрофизиолога и врача-невролога;
- В распоряжение экспертов предоставить все имеющиеся в деле протоколы допросов свидетелей, дополнительно к тем, которые ранее дважды предоставлялись на изучение комиссии экспертов, т.к. при производстве первой комплексной судебно-медицинской экспертизы № 221.16 от 12.01.2017 г. экспертам были представлены лишь недопустимые в качестве доказательств протокол допроса в качестве свидетеля К и протокол проверки его показаний на месте от 13.11.2016 г.; а также протоколы допроса в качестве свидетелей граждан Ряпалова Я.В. от 05.11.2016 г. и Лепшокова Н.З. от 24.10.2016 г. Вместе с тем, в деле имеются протоколы допроса иных лиц, в частности Ревы К.А. (очевидицы события), а также иных граждан, которые были допрошены следствием о самочувствии и поведении потерпевшего спустя непродолжительное время после описываемого события;
- На разрешение комиссии экспертов поставить следующие вопросы защиты:
а) Мог ли потерпевший Бирючинских А.С. при падении с высоты собственного роста рефлекторно прижать подбородок к груди, в результате чего соударение о тротуарную плитку могло не произойти?
б) Можно ли категорическим образом исключить возможность того, что при падении потерпевшего с высоты собственного роста не произошло соударение его головы о тротуарную плитку в результате рефлекторного прижатия им подбородка к груди (с учётом отсутствия в материалах уголовного дела показаний свидетелей о том, что они фиксировали момент соударения о тротуарную плитку с помощью видеосъёмки данного момента, и в последующем, в замедленном режиме, воспроизводили её перед тем, как дать имеющиеся в деле показания)?
в) Могли ли повреждения здоровья потерпевшего, причинившие внутричерепную травму, осложнившуюся отеком, сдавлением и дислокацией головного мозга и его ствола, образоваться в результате неоднократных падений потерпевшего Бирючинских А.С., описанных в протоколе дополнительного допроса свидетеля Гукова М.Н. от 17.03.2017 г. и в протоколе проверки его показаний на месте от 31.03.2017 г. (… когда он выходил из моего дома в состоянии алкогольного опьянения, падал примерно 2-4 раза; при падении он ударялся несколько раз головой о порог дома, … но точно помню, что он падал и вниз лицом, и на спину; … при падении он ударялся и затылком и о порог, и о металлическую трубу, об которую очищают обувь; после данных падений он стал плохо себя чувствовать, говорил, что болит голова, плохо себя чувствовал, его стало постоянно тошнить, рвать..)?
г) Усматривается ли из акта № 234.16 судебно-медицинского исследования трупа гр-на Бирючинских Александра Сергеевича от 09.09.2016 г., информация о том, что судебный эксперт при вскрытии трупа исследовал кишечник потерпевшего на предмет его заболеваний и повреждений, в частности сигмовидную кишку, на предмет наличия перфорации (со слов свидетеля Ряпалова Я.В., примерно 5-6 сентября 2016 г. потерпевший стал предъявлять жалобы на боли в левом боку)?
д) Исключается ли, что причиной смерти гр-на Бирючинских Александра Сергеевича, 09.09.1975 г.р., был гнойный перитонит в результате перфорации при дивертикулёзе сигмовидной кишки; страдал ли потерпевший при жизни дивертикулёзом сигмовидной кишки?
е) Идентично ли падают живой человек и манекен с высоты собственного роста, если нет, то мог ли живой человек при падении с высоты собственного роста не удариться задними отделами головы о твёрдую ровную преобладающую поверхность (тротуарную плитку)?
4. Уголовное преследование в отношении К, 2.11.199 г.р., подозреваемого в совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 111 УК РФ, прекратить на основании п. 5) ч. 1 ст. 24 УПК РФ, квалифицировав его действия по ст. 116 УК РФ.
