Столь трепетное отношение к признанию вины в уголовном деле, очевидно, связано с тем, что только признание обвиняемого в совершении им преступления может стать основой обвинения. Ведь ни одно доказательство не обладает таким высоким нормативным статусом. Действующий в настоящее время Уголовно-процессуальный кодекс РФ в целом перенял советскую конструкцию правовой нормы о значении признания обвиняемым своей вины. В соответствии с ч. 2 ст. 77 УПК РФ признание обвиняемым своей вины может быть положено в основу обвинения лишь при подтверждении его виновности совокупностью имеющихся по уголовному делу доказательств. Аналогичная норма, содержавшаяся в ч. 2 ст. 77 УПК РСФСР, предусматривала, правда, необходимость подтверждения не виновности, а самого признания. Думаю, особого значения подобное уточнение не имеет, поскольку по-прежнему признание обвиняемым своей вины законодатель выделяет в качестве особого уголовного доказательства. Между тем уголовный закон не содержит в себе понятия основы обвинения.
В соответствии с п. 22 ст. 5 УПК РФ обвинение — это утверждение о совершении определенным лицом деяния, запрещенного уголовным законом, выдвинутое в порядке, установленном УПК РФ. При этом можно лишь предполагать, что подобное утверждение выдвигается надлежащим обвинителем — публичным или частным. Частное обвинение содержится в соответствующем заявлении лица, подавшего его в суд, а публичное (государственное) формулируется в постановлении следователя о привлечении лица в качестве обвиняемого.
Официальное утверждение о совершении определенным лицом преступления должно основываться на соответствующих доказательствах. К примеру, следователь вправе вынести постановление о привлечении лица в качестве обвиняемого только при наличии достаточных доказательств, дающих основание для его обвинения (ч. 1 ст. 171 УПК РФ). Значит, основа обвинения – это достаточная совокупность однородных доказательств, позволяющая утверждать о причастности определенного человека к совершению расследуемого преступления. Учитывая, что основа обвинения формируется следователем до наделения этого человека процессуальным статусом обвиняемого (ч. 1 ст. 46 УПК РФ), его признание в совершении инкриминируемого преступления может иметь место только после предъявления обвинения и допроса в качестве обвиняемого (ст. 173 УПК РФ).
Таким образом, основа обвинения формируется следователем до привлечения лица в качестве обвиняемого и его возможное признание в совершении преступления не можется использоваться в ее создании. После разъяснения обвиняемому существа предъявленного обвинения следователь обязан немедленно его допросить. При этом в начале допроса выясняется, признает ли он себя виновным в совершении преступления. Данный вопрос не входит в содержание показаний обвиняемого, поскольку лишь после ответа на него следователь выясняет, желает ли обвиняемый дать показания по предъявленному обвинению и если да, то на каком языке (ст. 173 УПК РФ).
В образце протокола допроса обвиняемого (приложение 43) его ответы изложены именно в такой последовательности и только после этого начинаются собственно показания: «По существу обвинения обвиняемый показал следующее: (излагаются показания обвиняемого от первого лица и по возможности дословно)». Факт признания обвиняемым вины не входит в содержание показаний и не содержит в себе никакой информации об обстоятельствах, подлежащих установлению по уголовному делу (ст. 73 УПК РФ). Он выражает внутреннее, субъективное отношение обвиняемого к событию преступления, совершение которого ему инкриминирует орган уголовного преследования.
В соответствии с ч. 2 ст. 74 УПК РФ значение доказательства могут иметь лишь те сведения, которые содержатся непосредственно показаниях обвиняемого. Факт признания обвиняемым своей вины фиксируется во вводной части протокола допроса, дается однозначно (признаю, не признаю, признаю частично) и не содержит в себе каких-либо сведений об устанавливаемых обстоятельствах преступления. Он на предмет может использоваться представляет собою личный предъявленного ему обвинения и установлении каких-либо обстоятельств по уголовному делу. Этот факт следователь вправе использовать для уточнения тактики допроса, поскольку его позиция является одним из обстоятельств, определяющих общее направление по отношению к обвинению и построение допроса. Если признание обвиняемым своей вины в совершении инкриминируемого ему преступления считать доказательством, то оно в таком случае должно обладать признаками (свойствами) относимости, допустимости и достоверности (ч. 1 ст. 88 УПК РФ).
На мой взгляд, ни одним из этих признаков подобное признание не обладает. Чтобы утверждать о свойстве признания как доказательства, необходимо изменить ч. 2 ст. 173 УПК РФ, указав на то, что этот факт входит в содержание показаний обвиняемого. Пока закон содержит в себе обратное правило и изменять его в этом направлении, думается, нет смысла. Свойства относимости и достоверности призваны характеризовать качественное состояние доказательной, фактической информации, которой в данном случае не имеется.
Однозначный ответ по формуле «признаю свою вину полностью (частично, не признаю») не способен хоть как-то повлиять на точное установление обстоятельств преступления, поскольку не содержит в себе конкретных сведений о них, в то время как показания определяются в ч. 1 ст. 77 УПК РФ именно как сведения, сообщенные обвиняемым на допросе. Российское уголовное судопроизводство, одним из важнейших правовых положений которого служит презумпция невиновности обвиняемого, не должно использовать в качестве главного средства доказывания факт признания обвиняемым своей вины в совершении инкриминируемого ему преступления. Это противоречит гуманистической сути досудебного производства, познавательной (информационной) природе доказывания.
Думается, во многом из-за наличия нормативного предписания о некой высшей юридической силе признания обвиняемого своей вины в правоприменительной практике широко распространен принцип: вначале получи признание обвиняемого, а затем уже добывай подтверждающие его доказательства. Подобная практика приводила и приводит до сих пор к многочисленным нарушениям законности, связанным с привлечением к уголовной ответственности лиц, непричастных к совершению преступлений, к уходу от ответственности действительных преступников.
По моему убеждению, законодатель должен незамедлительно отменить часть вторую ст. 77 УПК РФ, навсегда оставив пресловутую «царицу доказательств» в истории уголовного процесса. Признание своей вины обвиняемым в силу ч. 2 ст. 77 УПК РФ может быть положено в основу обвинения лишь при подтверждении виновности совокупностью доказательств по уголовному делу. При признании вины доказательственное значение имеет не сам факт признания, a конкретные сведения об обстоятельствах дела, содержащиеся в признании.
В науке различается полное и частичное признание вины. Полное признание имеет место, когда вы признаете себя виновным во всех эпизодах или обстоятельствах преступления, вменяемого вам в вину (признаете свою вину в совершении двух эпизодов краж), частичное — признание в отдельных деяниях (вы признаете себя виновным только в том, что совершали хищение имущества, но отрицаете факт нанесения побоев потерпевшему). Признание вины в ряде случаев бывает ложным и носит название самооговор. Самооговор признание преступлении, которого он не совершал. Причинами самооговора могут быть: желание взять на себя вину близкого лица; желание скрыть совершение более тяжкого преступления; воздействие со стороны участников процесса (подкуп, угрозы и т.д.); незаконное воздействие со стороны правоохранительных органов.
Отрицание само по себе не является доказательством вашей невиновности, т.к не содержит фактических данных о вашей не непричастности к преступлению. Отрицание вашей вины является средством вашей защиты от обвинения. Отрицание вины может быть мотивированным (вы можете приводить доказательства своей непричастности к преступлению — ссылаться на алиби и т.д.) и голословным (вы просто заявляете, что не совершали преступление).
В российском уголовном судопроизводстве применяется особый порядок судебного разбирательства в случае, если обвиняемый признает свою вину и согласен с предъявленным обвинением в совершении преступления, возможное наказание, которое не превышает 10 лет лишения свободы (ст. 314 УПК РФ). Однако и в этом случае согласие обвиняемого есть выражение его внутренней, субъективной позиции относительно предъявленного обвинения. Оно представляет собою юридический факт, наличие которого позволяет суду применять предусмотренные законом упрощенные правила судопроизводства. Вместе с тем такой факт не обладает никакой доказательственной силой, поскольку не содержит себе информации об обстоятельствах, входящих в предмет доказывания по уголовному делу.
Особое отношение законодателя к факту признания обвиняемым своей вины поддерживает традиционный российский порядок судопроизводства, при котором такое признание включается в центр системы формируемых на его основе уголовных доказательств. Очевидно, пришло время отказаться от подобного и исключить вообще упоминание о каком-либо доказательственном значении факта признания обвиняемым своей вины в совершении преступления. Значение доказательства должны иметь его показания, данные в установленном законом порядке и характеризующие фактические обстоятельства преступного события, по поводу которого его допрашивает следователь. Признание или непризнание обвиняемым своей вины должны получать подтверждение или отрицание при проверке показаний совокупностью других уголовных доказательств.
При этом ни одно доказательство, включая показания обвиняемого, не должно иметь какой-либо предустановленной силы. Лишь при таких условиях, когда субъективное отношение обвиняемого к предъявленному ему обвинению будет безразлично следователю, обстоятельства преступного события станут устанавливаться им безотносительно к этому признанию, можно говорить об объективности уголовного преследования и формирования при этом соответствующей системы уголовных доказательств.
