Рассматривая ходатайства осужденных об условно-досрочном освобождении, суд порой не углубляется в изучение личности осужденного и его поведения в местах лишения свободы
На примере одного судебного процесса по рассмотрению кассационной жалобы на постановление об отказе в условно-досрочном освобождении в Первом кассационном суде общей юрисдикции, в котором я представлял интересы своего доверителя, хотелось бы обсудить вопросы, связанные с рассмотрением судами ходатайств осужденных об условно-досрочном освобождении или замене неотбытой части более мягким видом наказания. Не так давно на стадии кассационного обжалования осуществлял защиту Б., осужденного по статьям 209 ч.1, 162 ч.4 и 166 ч. 4 УК РФ к 11 годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима, содержащего в ФКУ ИК-5 УФСИН России по Р. Мордовия, предназначенной для бывших сотрудников.
Постановлением Зубово-Полянского районного суда Республике Мордовия осужденному Б. уже трижды было отказано в условно-досрочном освобождении. Его апелляционная жалоба, которой он пытался признать данный отказ незаконным и необоснованным, апелляционным постановлением судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Республики Мордовия, оставлена без удовлетворения.
Кратко о личности Б. и содержании представленных в суд материалах, прилагаемых к ходатайству об условно-досрочном освобождении. За весь период отбывания наказания Б. зарекомендовал себя с положительной стороны. Трудоустроен по месту отбывания наказания. На момент рассмотрения ходатайства за добросовестное отношение к труду и активное участие в жизни исправительного учреждения имел 18 поощрений, действующих дисциплинарных взысканий не имел. Предпринимал меры к погашению иска.
С 26.06.2019 состоит на облегченных условиях отбывания наказания. Согласно представленной руководством ИК-5 характеристике, осужденный Б. в дальнейшем отбытии срока назначенного по приговору суда не нуждается, рекомендован к условно-досрочному освобождению. Судами первой и второй инстанции обращено внимание на то обстоятельство, что Б. через 2 месяца после прибытия в учреждение, был поставлен на профилактический учет по следующим категориям: — лидеры и активные участники группировок отрицательной направленности, а также лица, оказывающие негативное влияние на других подозреваемых, обвиняемых и осужденных.
С данного вида профилактического учета он был снят в ноябре 2017 года. — организующие и провоцирующие групповое противодействие законным требованиям администрации. Снят с профилактического учета в декабре 2019 года.
Данный довод, на который было указано судами первой и второй инстанции, в том числе в обосновании которого было отказано в условно-досрочном освобождении, ими проверен не был. Лица, состоящие на данных видах профилактического учетах в исправительных учреждениях, содержатся в запираемых помещениях (отряд со строгими условиями содержания, помещение камерного типа, штрафной изолятор).
Согласно материалам дела Б. содержался в жилой зоне, был трудоустроен, кроме того, с июля 2017 года он ежеквартально поощряется администрацией учреждения за хорошее поведение, добросовестное отношение к труду, активное участие в воспитательных мероприятиях, активное участие в конкурсе профессионально-технического творчества и т.д.
В связи с имеющимися явными противоречиями, судом первой инстанции не были запрошены материалы о его постановке на профилактические учеты, которые регламентируется Инструкцией по профилактике правонарушений среди лиц, содержащихся в учреждениях уголовно-исполнительной системы, утвержденной приказом Министерства юстиции РФ от 20.05.2013 № 72 и 05.2013 № 72 и соответственно не проанализированы. Не были выяснены основания по которым он был на них поставлен.
Кроме того, в соответствии с данным приказом, администрация учреждения обязана ежеквартально рассматривать лиц, состоящих на различных видах профилактического учета, с целью принятия решения о целесообразности их дальнейшей постановки либо снятию с профилактического учета. В связи с этим, при рассмотрении кассационной жалобы, мною было указано на то, что имеются основания полагать, что Б. на данные виды профилактических учетов был поставлен формально, лишь по так называемому постатейному признаку, которому послужила статья 209 УК РФ.
Также суд первой инстанции в своем постановлении об отказе в УДО сослался на тяжесть и характер допущенного 1 нарушения в виде сна в неотведенное для этого время, за которое ему всего лишь был объявлен устный выговор. Это практически за 10 лет отбытия наказания, суд посчитал, это тяжким нарушением, также являвшегося одним из оснований отказа в УДО. По причине того, что человек 1 раз за 10 лет случайно заснул в неотведенное для этого время.
Кроме того, в апелляционном постановлении по результатам рассмотрения жалобы на постановление суда первой инстанции, говорилось о том, что из заработанной платы осужденного за время отбывания наказания по исполнительному листу в пользу потерпевшего взыскана незначительная сумма, которая составляет более 208 000 тысяч рублей из 20 млн. Тем самым суд свидетельствовал о своей неосведомленности уровнем заработанной платы осужденных в местах лишения, которая составляет не более 7 – 8 тысяч рублей. Из которой в обязательном порядке вычитаются расходы на содержание осужденного, из остальной суммы производится удержание в счет погашения иска по исполнительному листу.
Приведена статистика уровня заработанной платы осужденных в местах лишения свободы. Тем самым были представлены убедительные аргументы о том, что возмещение ущерба в сумме 208 000 рублей, является более чем значительным. Также было указано на то, что при рассмотрении ходатайства не взяты во внимание крайне положительная характеристика, предоставленная администрацией исправительного учреждения, признание вины в совершённом преступлении.
То обстоятельство что на стадии предварительного следствия Б. было заключено досудебное соглашение о сотрудничестве. Хотя данное обстоятельство и не имело прямого отношения к рассматриваемому ходатайству, тем не менее характеризовало его как личность и свидетельствовало о его отношении к совершенному им преступлению. Также как и иные сведения: наличие несовершеннолетнего ребенка, гарантийное письмо о его трудоустройстве в случае освобождения, наличие постоянной регистрации и т.д.
Итак, стороной защиты было доказано, что ни один довод, по которому судами первой и второй инстанции было отказано, не является состоятельным и мотивированным. Кроме того, отказывая в удовлетворении ходатайства об условно-досрочном освобождении, суды первой и второй инстанций в своих судебных актах должным образом не обосновали свой отказ в соответствии с частью 4.1. статьи 79 УК РФ.
По результатам рассмотрения кассационной жалобы Первым кассационным судом общей юрисдикции принято решение об отмене судебных актов судов первой и второй инстанций и направлении материала в суд первой инстанции для рассмотрения в ином составе. Самое удивительное в этой ситуации не то, что суд первой инстанции отказал в удовлетворении ходатайства в условно-досрочном освобождении, а то, что и апелляционная инстанция оставила данное решение в силе, добавив к нему еще несколько необоснованных доводов.
В своей практике, я периодически сталкиваюсь с тем, что осужденные не всегда пытаются обжаловать отказ в условно-досрочном освобождении, а лишь повторно заявляют данное ходатайства по истечении 6 месяцев, либо заявляют ходатайство о замене неотбытой части более мягким видом наказания, не говоря уже о том, чтобы пытаться его обжаловать в кассационном порядке. Важно понимать то, что при обжаловании судебных актов, необходимо «делать ставку» не на лишь сам факт его обжалования, с надеждой на то, что апелляционная инстанция «разберется» и будет более благосклонной, а необходимо грамотно обосновать неправомерность и необоснованность отказа судом предыдущей инстанции и допущенные им ошибки.
