Заявляя в суд иск о расторжении договора и о взыскании неосновательного обогащения, я и подумать не могла, что дело дойдет до публикации поста о толковании п. 3 ст. 425 ГК РФ.
Суть дела за упущением некоторых деталей банальна. Ответчик обязался по договору от [01.01.2017] выполнить работы в срок до [31.12.2017]. Деньги ответчику были выплачены, но обязательство им так и не было исполнено в срок.
Могли ли возникнуть проблемы с расторжением договора? Вряд ли, но они возникли.
Суд первой инстанции отказал в удовлетворении иска, сделав следующий вывод:
«Поскольку [01.01.2017] между истцом и ответчиком было заключено соглашение, предусматривающее исполнение обязательств по нему не позднее [31.12.2017], пролонгирован сторонами не был, следовательно, в порядке п. 3 ст. 425 ГК РФ, учитывая отсутствие в нем условия о прекращении обязательств сторон по окончании срока его действия, срок действия договора истек [31.12.2017] и расторжению не подлежит».
Перечитывать пришлось несколько раз. Сначала вывод суда, а затем п. 3 ст. 425 ГК РФ. Потом опять вывод суда, и снова п. 3 ст. 425 ГК РФ.
Процитирую закон и вам для удобства:
«Законом или договором может быть предусмотрено, что окончание срока действия договора влечет прекращение обязательств сторон по договору.
Договор, в котором отсутствует такое условие, признается действующим до определенного в нем момента окончания исполнения сторонами обязательства».
Перечитав по десятому кругу вывод суда и текст закона, я наконец поняла, что суд отождествил, мягко говоря, некорректную формулировку «определенный в договоре момент окончания исполнения сторонами обязательств» со сроком исполнения обязательств. При таком толковании текста закона получилось, что договор, по общему правилу, признается действующим до окончания срока исполнения обязательств по нему. Иными словами, с истечением срока исполнения обязательств действие договора, по мнению суда, прекращается, и расторгнуть он с этого момента быть не может.
Сначала я посмеялась, а затем, открыв судебную практику, стала горько плакать, поскольку аналогичные решения в делах, где заходит спор о толковании п. 3 ст. 425 ГК РФ, оказались не редкостью.
Начало такому правоприменению было положено (!) Президиумом ВАС РФ (!) в Постановлении от 13.02.2002 №7223/98. В нем суд написал: «Пунктом 4 соглашения от 30.01.97 установлен 60-дневный срок исполнения обязательства со дня его подписания. Этот срок истек к моменту обращения фирмы «Седако» с иском по настоящему делу. Поэтому судом правомерно отказано в удовлетворении исковых требований о расторжении соглашения от 30.01.97, и согласиться со ссылкой в протесте на нерассмотрение судом вопроса о расторжении этого соглашения нельзя».
В судебных актах по делу, которое закончилось Определением Верховного Суда РФ от 24.08.2017 № 302-ЭС17-945 я встретила тот же подход. Суды посчитали договор прекращенным с истечением сроков исполнения обязательств.
В Апелляционных определениях Санкт-Петербургского городского суда от 14.06.2018 №33-11967/2018 и от 15.09.2016 №33-17393/2016 сделан аналогичный вывод.
Разве закон говорит об этом? Разве норма абз. 2 п. 3 ст. 425 ГК – это правило определения срока действия договора?
Разве не очевидно, под «моментом исполнения обязательства» подразумевается момент фактического исполнения? Если понимать «момент исполнения обязательства» как фактическое исполнение, то абзацы 1 и 2 п. 3 ст. 425 ГК обретают единство и общий смысл, устанавливая правила о том, как соотносятся между собой срок действия договора и срок существования возникшего из договора обязательства.
В абз. 2 п. 3 ст. 425 ГК РФ установлено общее правило действия договора до предусмотренного в нем момента исполнения обязательства, т.е. вплоть до полного исполнения. Независимо от того, истек или нет срок договора, установлен ли он вообще, договор продолжает действовать до момента полного исполнения всех обязательств. Однако в силу абз. 1 п. 3 ст. 425 ГК РФ законом или договором может быть предусмотрено, что окончание срока договора влечет за собой прекращение обязательств по договору, если даже обязательство было не исполнено или исполнено только частично. Иными словами, если стороны установили в договоре срок его действия и прямо прописали, что его истечение влечет прекращение обязательств, то все возникшие из договора обязательства прекращаются с истечением срока действия договора.
В более лаконичном изложении данное толкование п. 3 ст. 425 ГК РФ раскрыто в п. 68 Постановления Пленума ВС РФ от 24.03.2016 №7 «О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств»: окончание срока действия договора не влечет прекращение всех обязательств по договору, если иное не предусмотрено законом или договором.
Иное понимание текста закона (то, к которому склонился суд), во-первых, ведет к утрате логической связи абзаца 2 с абзацем 1 п. 3 ст. 425 ГК РФ. Совместное прочтение данных положений делает норму бессмысленной и нелепой: если в законе или договоре не установлено, что истечение срока действия договора влечет прекращение обязательств, то договор прекращается с истечением срока исполнения обязательств. Что бывают ситуации, при которых в договоре устанавливается, что срок действия договора истекает раньше срока исполнения обязательств? На что направлено могло бы быть это правило?
Во-вторых, возможность расторжения договора по требованию кредитора в связи с неисполнением должником встречного обязательства в срок прямо предусмотрена в п. 8 Обзоре судебной практики Верховного Суда Российской Федерации №5, утвержденного Президиумом ВС РФ 27.12.2017. Поскольку расторгнуть можно только действующий договор, истечение срока исполнения обязательства по смыслу данного разъяснения не влечет прекращение действия договора.
В-третьих, примененное судом толкование вызывает резонный вопрос, какова судьба неисполненного обязательства: обязательство прекращается вместе с договором или обязательство продолжает существовать вне договора. Ни один, ни второй вариант недопустим. То, что обязательство не прекращается с истечением срока его исполнения, не может вызвать сомнений. В ином случае понудить должника к исполнению договорных обязательств было бы невозможно ни при каких обстоятельствах: до наступления данного срока оснований для заявления такого требования нет, а с наступлением – обязательство бы прекращалось. В равной мере можно утверждать, что вне договора обязательство существовать не может. Договор – это основа обязательства.
Идея неразрывности договора и основанных на нем обязательств как раз и заложена в норму п. 3 ст. 425 ГК РФ. Договор либо прекращается вместе с всеми неисполненными обязательствами (абз. 1 п. 3 ст. 425 ГК РФ), либо не прекращается до момента их надлежащего исполнения (абз. 2 п. 3 ст. 425 ГК РФ). Иного подхода быть не может.
Наконец, гражданское законодательство четко разграничивает понятия «момент» и «срок», всегда подразумевая под первым наступления некого факта в отрезке времени (ст. 458, п. 1 ст. 459, п. 1 ст. 479, п. 3 ст. 497, п. 5 ст. 926.1, п. 1 ст. 368 ГК РФ), а под вторым – календарную дату или период времени (ст. 190, 314 ГК РФ). Нет оснований сомневаться в том, что в абз. 2 п. 3 ст. 425 ГК РФ термин «момент» так же обозначает наступления некого факта, который в соответствии с условиями договора определяет исполнение обязательства.
Безусловно нельзя не согласиться с тем, что буквальное прочтение абз. 2 п. 3 ст. 425 ГК РФ не позволяет однозначно определить заложенный в ней смысл, поэтому стоило бы понять и простить судью. Это мы и сделали в надежде, что апелляционный суд снисходительно исправит ошибку суда первой инстанции. Однако же апелляция оставила решение в силе, указав, что «соглашение признается действующим до определенного в нем момента окончания исполнения сторонами обязательства, т.е. до [31.12.2017]».
В понедельник иду в кассацию! Удачи мне!
P.S. Еще больше разборов в моем телеграм-канале.
