11 февраля 2025 года Конституционный Суд РФ гарантировал страховую пенсию по потере кормильца детям, зачатым после смерти родителя с помощью биомедицинских технологий. Дело о проверке конституционности частей 1 и 3 статьи 10 Федерального закона «О страховых пенсиях» рассмотрено 22 октября 2024 года в связи с жалобой гражданки М.Ю. Щаниковой.
История вопроса
В ноябре 2016 года петербурженка Мария Щаникова использовала репродуктивные клетки умершего супруга для проведения процедуры экстракорпорального оплодотворения. Биоматериал был получен еще при жизни мужчины и подвергся криоконсервации. В результате по прошествии более 300 дней с момента смерти мужа у женщины родились близнецы. Суд подтвердил факт отцовства скончавшегося А. Щаникова, и тогда заявительница обратилась в пенсионный орган за назначением страховой пенсии ее детям по случаю потери кормильца, но ей отказали.
Законность данного решения была подтверждена судами общей юрисдикции, которые указали, что дети истицы не находились и не могли находиться на иждивении А. Щаникова, поскольку процедура оплодотворения имела место после его смерти. Таким образом, доходы последнего не могли приниматься во внимание истицей при решении вопроса о зачатии детей и определения возможности их содержания после рождения.
Позиция заявителя
По мнению заявительницы, оспариваемые законоположения не соответствуют статьям 7, 19 (части 1 и 2), 38 (части 1 и 2) и 39 (часть 1) Конституции РФ, поскольку лишают детей, зачатых с помощью медицинских технологий после смерти родителя, права на получение страховой пенсии по случаю потери кормильца.
Позиция Суда
Дети являются важнейшим приоритетом государственной политики России. Система социальной защиты предусматривает наличие широкого спектра мер поддержки детей и их родителей, включая различные пособия.
В этой системе пенсия по случаю потери кормильца выступает одним из основных способов материального обеспечения ребенка, потерявшего одного или обоих родителей. На первый взгляд, такая страховая пенсия предназначена для детей, рожденных при жизни родителя. Однако согласно действующему законодательству иждивение детей умершего кормильца предполагается и не требует доказательств, если ребенок родился в течение 300 дней с момента смерти родителя. Это обусловливается физиологическим сроком беременности.
Использование вспомогательных репродуктивных технологий является одним из способов реализации конституционного права на охрану здоровья и медицинскую помощь, способствует деторождению и развитию института семьи. Допустимая в РФ постмортальная репродукция предполагает сохранение биологического материала умерших лиц для дальнейшего зачатия и рождения детей. В России имеются все необходимые условия для применения данного вида репродукции.
Отсутствие каких-либо непреодолимых препятствий для признания отцовства умершего лица в отношении таких детей, независимо от времени, прошедшего со дня его смерти, порождает необходимость определять юридические последствия их рождения. Смерть отца не является событием, в результате которого ребенок теряет возможность получения от него помощи, так как он ее не только не получал, но и не мог получить. Однако отказ в назначении пенсии по потери кормильца игнорировал бы тот факт, что смерть отца приводит к утрате потенциального источника средств к существованию, на которые ребенок мог бы рассчитывать, если бы отец был жив.
Это не только снижает уровень его материальной поддержки по сравнению с детьми, рожденными при жизни отца, но и оказывает социально-психологическое воздействие на ребенка. Согласно Постановлению КС РФ оспариваемые нормы не соответствуют Конституции РФ. Законодателю надлежит предусмотреть для ребенка, зачатого и рожденного с помощью вспомогательных репродуктивных технологий после смерти супруга его матери, отцовство которого установлено, пенсию по потере кормильца либо иные сопоставимые меры социальной поддержки. До введения указанного регулирования таким детям назначается пенсия по потере кормильца. Дело заявительницы подлежит пересмотру.
